Трон императора - Страница 100

100

– Вот как? – удивился сокт.

Для посланника чувство юмора было поважней формы обращения.

А знает ли благородный господин Советник Трона, что Люг уже в четвертый раз отказывается встретиться с ним, Кен-Гизаром, ссылаясь на занятость?

– Занятость? – Сквозь маску царедворца проглянул человек.

Насколько известно Саконнину, вождь Люг ровным счетом ничего не делает – только жрет и пьет за двоих. Похоже, и он, и Император так изголодались в подземельях Злого замка, что до сих пор не могут наесться.

Жаль, что царские маги сгинули, посетовал посланник. Не полагает ли благородный Саконнин, что следует поторопиться с поиском новых?

Полагает. И, более того, разослал глашатаев. Но в Карнагрии магов не так уж много. Карнагрия – не Острова! Да, согласился посланник, не Острова. На Священных островах магов нет совсем.

Советник удивился. Он первый раз слышал, что у соктов нет своих магов.

– Если нет под рукой настоящих магов, может, имеет смысл обратиться к жрецам Ашшура? – предложил Кен-Гизар.

– Жрецам Ашшура? – еще больше удивился Советник Трона. И, с оттенком иронии, сообщил сокту: жрецы Ашшура не занимаются такими пустяками, как чары. А вот если бы отыскать жрецов Яго…

Как? Разве благородный Саконнин не знает, что он, Кен-Гизар, и есть жрец Яго?

Воистину в этот день и сокт, и Советник узнали друг о друге много нового.

И что же может сказать о Фаргале жрец Яго Кен-Гизар? – поинтересовался Саконнин.

Увы, всe, что жрец Яго может сказать: Фаргал – не оборотень. То, что они видят,– это собственный облик Фаргала. Разумеется, будь под личиной Фаргала оборотень, это многое бы объяснило…

Разумеется. Советник тоже думал об этом (сокт поднял бровь), но раз Фаргал не оборотень… Больше ничего посланник не желает сказать Советнику? Как жрец Яго?

Нет. Но хотел бы знать, не происходило ли в окружении Старшего Советника каких-либо перемен: в людях, в поступках. Может, были какие-нибудь необычные просьбы?

Была одна, подумав, сообщил Саконнин. Может, и вздор, но просьба действительно странная. И имеет касательство к личности государя.

– Даже так? – заинтересовался посланник соктов.

Очень слабое касательство, заверил Саконнин. А дело в следующем. Вардали Шера, жена Советника Гагарана Шера, коего посланник, несомненно, знает, обратилась к жене Старшего Советника с деликатной просьбой прислать к ее дочери царского лекаря.

Просьба и впрямь деликатная, согласился Кен-Гизар. А какова необходимость, вызвавшая такую просьбу?

Советнику Саконнину удалось это узнать. Верней, не самому Советнику, а его жене. Дочь благородного Шера повредилась в уме. Ей привиделся в царе Карнагрии какой-то мальчишка-гладиатор.

Как прискорбно, отметил Кен-Гизар. И оживился, как охотничий пес, взявший след. Прискорбно и вместе с тем – любопытно. Послал ли Старший Советник лекаря? Нет, Старший Советник лекаря к дочери Советника Шера еще не посылал.

А знает ли благородный Саконнин, что, как жрец Яго, он, Кен-Гизар, весьма искушен во врачевании? Особенно же – душевных недугов молодых девушек?

Нет, Старший Советник Трона об этом не знал. А знает ли посланник Священных островов, что род Шера – очень древний и весьма почитаемый в Карнагрии?

– К демонам! – воскликнул Кен-Гизар, решив, что настало время отбросить церемонии.– Судьба твоей Карнагрии висит на волоске! Не время говорить о деликатности!

– И все же я не рекомендую, посланник, делать то, что Вы собираетесь делать,– заявил Саконнин.– Но я также не могу и запрещать Вам посещение дома благородного Шера.

Сокт усмехнулся.

– Понимаю,– сказал он.– Если мне удастся узнать что-либо, я в первую очередь поделюсь этим с тобой, Старший Советник Трона!

На том и расстались.

На следующее же утро посланник Кен-Гизар, переодевшись в скромное (по меркам посланника) платье, явился к воротам дворца Гагарана Шера.

На душе у сокта скребли кошки.

3

Когда Вардали Шера доложили, что прибыл царский лекарь, она, разумеется, вышла, чтобы взглянуть на него. Увидев немолодого тучного мужчину с добродушным черным лицом, Вардали потеряла к нему интерес.

– Проводи его к дочери! – приказала Вардали служанке.– Я подойду позже.

И, повернувшись, пошла через зал к мраморной лестнице, вдоль которой высились статуи предков Шера.

Глаза Кен-Гизара обежали внутренность дворца, не пропустив ни мозаику на полу, ни фрески, ни алебастровые колонны, ни сверкающую позолоту. Времена, когда сокты не умели ценить роскошь и вкус, давно ушли в прошлое.

«Приятное место,– подумал посланник.– И женщина эта – приятная. Однако следует сразу поставить ее на место».

– Пойдем, лекарь! – Служанка, тоже довольно миловидная, тронула Кен-Гизара за рукав.

Посланник посмотрел на девушку, подмигнул.

– Эй, женщина!– громко сказал он.– Женщина, вернись!

Вардали и в голову не могло прийти, что обращаются к ней. Обернулась, лишь чтобы узнать, почему лекарь повысил голос.

И изумилась, поняв, что тот зовет именно ее.

Некоторое время она изучала сокта. Более внимательно, чем прежде.

«Староват,– решила Вардали.– Темнокожий, наверняка уроженец Священных островов. Ну конечно, только у соктов такие глаза! Пожалуй, не стоит обращаться с ним как со слугой. Все же он – царский лекарь! Если он повернется и уйдет, я же не смогу приказать рабам задержать царского лекаря!»

– Да, господин целитель?

«Урок усвоен! – подумал Кен-Гизар.– Умница! Готов поставить пять золотых, что под этим шелком нет набедренной повязки. И еще пять – что возьму тебя раньше, чем сядет солнце».

100